Елена Яковлева: В актёрской профессии важно жить долго

– Вы играете в основном наших современников. А хотели бы сыграть историческую роль?
– Хотела бы, если бы эти исторические картины снимали в Советском Союзе, когда я только начинала играть. Но тогда я снялась в «Интердевочке», и все исторические роли как-то прошли мимо меня. Были хорошие декорации, интересные сценарии, а то, что вижу сейчас, не захватывает. Один из самых счастливых моментов в моей жизни, когда мы практически одну за другой сняли четыре картины с Петром Тодоровским.  А недавно мне дали сценарий, и я просто не смогла разобраться, где кто, и какую историю мне ходят рассказать. Подумала: если я не могу ничего понять, как зрители-то разберутся? И отказалась. 
– Расскажите о ваших сценических мечтах.
– Всю жизнь мечтала сыграть в «Пигмалионе». Как-то ко мне подошла Галина Волчек и говорит: «Читай пьесу, в следующем сезоне будем ставить». И мы 28 лет играли с Валентином Гафтом, я – Элизу, он – профессора Хиггинса. Эта мечта осуществилась. Дальше захотелось сыграть в какой-нибудь страшной трагедии. В наш театр пришел режиссер Римас Туминас и поставил «Играем… Шиллера!». И десять лет в этом спектакле мне отрубали голову. Так что надо внимательнее относиться к своим таким желаниям. А вообще нужно верить, и мечты сбудутся. 
– Что вы можете посоветовать начинающим артистам?
– У молодых актеров сейчас гораздо больше возможностей сниматься. Если действительно хочешь этого, то добьешься. Однако профессия актера непростая. Нужно везение, счастливое стечение обстоятельств, и ты попадаешься на глаза в тот момент, когда нужен. Хорошо, если тебя заметят, и ты будешь играть хорошие роли в хороших картинах. Не повезет – актер внутренне ломается от того, что не имеет возможности реализовать себя. Такая жестокая наша профессия. И нельзя ее предавать, иначе ответит тем же. Стоит сняться в одном сериале и решить, что ты теперь звезда, и так будет всю жизнь, как тебя начнут путать с другими. Главное в актерской профессии – жить в ней долго. Хорошо, если получится, но, к сожалению,  не все могут играть главные роли. 
– Чего хотите больше всего сейчас?
– Классной картины или пьесы. Куда-то исчезли наши драматурги. О нашей жизни пишет только Николай Коляда, но я всего его переиграла. Хочется хотя бы какой-то интересной идеи. Когда мне предложили сценарий сериала «Дама с собачкой», я поняла, что это «Любопытная Варвара-2», практически одно и то же. И немного стыдно, что повторяюсь. Поэтому на вопрос, о чем мечтаю, отвечу: «О работе». 
– Расскажите о съемках в фильме «Воспитание жестокости у женщин и собак», и как звали собаку?
– Ризеншнауцера звали Зай-кой, потому что она с детства любила бегать за солнечными зайчиками. Познакомились мы с ней на гриме. Очень умная, но не кинематографичная – полностью черная шерсть, тяжело подсвечивать. И я уже на гриме поняла, что это артистка от Бога – она смирно сидела и терпеливо ждала, пока ей высвечивали мелированием шерсть. Как только режиссер говорил: «Приготовились, мотор, начали!», она замирала, а потом начинала делать, что от нее требовали. Оплошность произошла только в сцене, где в Нюрку стреляют – Зайка наотрез отказалась прыгать через яму, в которой сидел оператор с камерой. Пришлось брать дублера-кобеля. А вообще я люблю собак, у меня их сейчас четыре, а было шесть – две нас покинули. Берем из приюта.
– Вы играли Вангу. А сами в пророчества верите?
– Эта роль досталась мне очень интересно. Как мне потом рассказали, Инна Чурикова в день подписания договора с «Мосфильмом» поскользнулась и сломала руку и ногу. Посчитала случившееся дурным знаком и отказалась от роли. Предложили Валентине Талызиной. Роль ей понравилась, но через некоторое время она в слезах звонит режиссеру: «Бабушка Ванга приходила ко мне и сказала, чтобы я не смела ее играть!» Так возникла моя фамилия. Съемки проходили в Болгарии, в самолете я как-то неловко села, просыпаюсь – спину скрутило так, что выпрямиться не могу. Кое-как добралась до места проживания, стою на балконе, плачу. И неожиданно в голову приходит мысль: «Бабушка мне поможет». Наутро вскакиваю – ничего не болит. Когда мне накладывали грим, дверь вагончика сама несколько раз открывалась. Я объяснила гримеру это тем, что бабушка Ванга приходит посмотреть, похоже или нет мне грим накладывают. Очень странно реагировали на меня в гриме местные жители, а один из видных деятелей СССР, который приезжал к Ванге, посмотрел на меня и воскликнул: «Бабушка Ванга!», настолько похоже получилось. Надо сказать, что играть слепую страшно. Я заклеивала глаза и ходила по дому и двору, пытаясь понять, как Ванга это делала. И через неделю уже легко ходила с закрытыми глазами по тропинке от дома к беседке – человек ко всему привыкает. 
– Как к вам относились после фильма «Интердевочка»?
– Были фантастические очереди в кинотеатры, и мне казалось, что все его посмотрели, и на следующий день я должна проснуться знаменитой. Еду на такси мимо кинотеатра, и таксист, глядя мне в глаза, спрашивает: «Смотрела «Интердевочку»? – Нет, еще не успела. – Сходи, посмотри, там такая классная молодая артистка снимается!» И стал пересказывать фильм. Ладно, думаю, не получилось. Пойду в кинотеатр. Отстояла очередь за билетом, села и решила, как только свет в зале зажжется, меня тут же все узнают, и придет слава. Никто не узнал. 
– У вас есть любимая роль? И с кем из коллег вы дружите?
– Выделить одну роль – это значит забыть о других. А повторить хотелось бы характерный образ той прекрасной женщины из картины «Анкор, еще Анкор!», которая изменила мужу, и он бегает за ней с ремнем по снегу. Мы с Сергеем Никоненко много фантазировали об этом персонаже, и в результате мне дали «Нику» за лучшую роль второго плана. А дружить с коллегами по-настоящему невозможно, только сохранять приятельские отношения. Существует зависть, и никуда от этого не деться. 
– Как не бояться играть роль?
– Этому невозможно научиться, волнения и переживания все равно будут, сколько бы ты ни играл – а я в своих спектаклях играю по многу лет. Каждый раз надо играть, как в первый, все переживать заново, тогда спектакль будет жить, и зритель придет. В кино по-другому, там уже ничего не изменишь, а в театре можно. 
– Ваш характер отличается от характера героини Каменской? Что в этой роли приходилось играть и доводилось ли участвовать в расследованиях?
– Я не такая умная, как она, мой конек – интуиция, а не аналитика, поэтому все приходилось играть. Расследовать я не умею. Но как-то мы возвращались со съемок «Каменской». У окна в поезде стоял мужчина. Мы проходим мимо, он посмотрел на меня, и я спрашиваю: «Пистолет заряжен?» Он в ответ: «Нет!» и непроизвольно рукой по бедру проводит. Гармаш у меня потом допытывался, откуда я узнала, что у него есть пистолет. А я просто так сказала. 
– Какие цветы любите выращивать?
– На даче у меня много цветов, раньше было огромное разнообразие, более 120 наименований. Но с возрастом, отсутствием большого количества времени и желания стала размножать только то, что есть. Потрясающие ирисы растут, много лилейников, рассадой сажаю однолетники. 
– Блюдо какой кухни вас удивило и привлекло?
– Я всеядна. Но не люблю устриц, ни разу их не пробовала, даже смотреть на них неприятно. Не ем кальмаров и практически все морепродукты, кроме крабов, особенно если они камчатские. А люблю сациви, курицу с орехами и травами могу есть без конца. 
– Чем занимается ваш сын? Есть ли внуки?
– Внуков нет, а ребенок шатается, не может себя найти – может, и я как-то плохо повлияла. После школы неплохо учился, даже два года в Лондоне, что-то связанное с телевидением, но наше телевидение оказалось не настолько продвинутым, и ему это не понравилось. Решил заняться бодибилдингом, участвовал в соревнованиях. Разонравилось. Сейчас бреет бороды и усы. Так что приезжайте – на спектакль сходите и усы-бороду побреете!
Записала Инна ПРОКОПЕНКО.
Фото автора.