Блокадница Тамара Миронова

Тамара Миронова, в девичестве Мордюкова, – одна из 14 проживающих в Усолье блокадников Ленинграда. Она жила с папой и мамой в красивом доме на углу Невского проспекта и Дегтярного переулка, в просторной комнате с камином. Квартира была коммунальная, но так жили многие. Папа Александр Михайлович работал, мама Зоя Александровна занималась хозяйством и дочкой, всегда хорошо выглядела, была женщиной начитанной и любила театр. В год, когда началась Великая Отечественная, Тома готовилась стать первоклассницей – тогда в школу брали с восьми лет. Но 22 июня 1941-го перечеркнуло все планы.

- В тот день мама встала рано утром, и ее шатнуло, словно дом сотрясла волна землетрясения, - вспоминает моя собеседница. – Видимо, бомбили не только Киев, как в песне поется, но и где-то недалеко от нас, хотя взрывов мы не слышали. Папу забрали на фронт летом, а в начале 42-го пришло письмо, что он пропал без вести. Как и где, мы так и не узнали. Много солдат тонуло в болотах и реках, подрывались, сгорали заживо – кто их найдет? 

Тогда, в первые дни войны, ленинградцы и представить не могли, что их ждет. Одно из первых потрясений – пожар на Бадаевских складах, после которого по улице текла сахарная патока и бежали полчища крыс. Город остался без продовольственных запасов, стало уменьшаться количество выдаваемых продуктов. Чтобы получить рабочую карточку, на которую давали 250 граммов хлеба, а позже – 400, мама устроилась грузчицей. Потом прошла курсы и стала водить машину. Возила все, что требовалось, иногда и хлеб. Одна из женщин, разгружавшая лотки с хлебом, не выдержала и спрятала кирпичик. Ее уличили в воровстве и не посмотрели на то, что она жена офицера, что у нее двое голодных детей – приговорили к расстрелу. После этого случая мама Томы боялась даже крошку упавшую взять. Когда началась эвакуация детей, мама посадила дочку на поезд и отправила вместе со всеми. Но когда сообщила об этом мужу, он написал, что не нужно было отпускать дочь от себя – где потом искать, да и вместе пережить все тяготы легче. И Зоя Александровна привезла дочь домой. 

 

- Пока мама работала, я собирала топливо для буржуйки – щепки, полешки, бумагу, - рассказывает Т.Миронова. – Чтобы отоварить карточки, очередь занимали с ночи. А морозы зимой 1941 и 1942 годов доходили до 40 градусов, больше таких никогда не было. И это при влажном климате и морском ветре. Во взрослые валенки укладывала газеты, обматывала газетами ноги – они хорошо тепло держат, наматывала на себя все шали и часа в три ночи топала в хлебный магазин напротив нашего дома, чтобы выкупить наши с мамой пайки. И так ежедневно, за редким исключением, когда хлеб давали на два дня. Но я старалась брать только на день, чтобы не съесть все сразу. Свой паек я нарезала на тонкие ломтики и слегка подсушивала на буржуйке, а потом сосала по кусочку утром в обед и вечером, строго по времени.

Иногда мама приносила домой похлебку – воду, в которой плавало немного перловки. На мясные карточки время от времени давали селедку – старую, ржавую, но и это было в радость, из нее варили суп. В подвале, где располагались мастерские, Тома нашла «вкусный» столярный клей. Его варили, как холодец, и ели. Радость принес даже найденный пакетик лаврового листа. Его тоже варили, отвар пили, а листики ели. С тех пор Тамара Александровна даже запах его не терпит и никогда не использует в приготовлении блюд. 

 

Целая история связана у нашей героини с… конфетами – на месяц давали 200 граммов похожих по вкусу на «дунькину радость» шариков, обвалянных в какао. Сообразительная десятилетняя девчушка придумала способ зарабатывать деньги с их помощью. Познакомилась с продавщицей булочной и стала у входа в магазин продавать свои конфеты – по штучке за рубль. На вырученные деньги покупала у людей хлебные карточки и уже не голодала, как раньше. Продолжалось это около года, пока однажды милиционер не выбил у нее из рук пакетик с конфетами, разлетевшимися по земле, и не сообщил обо всем матери. Та, конечно же, отлупила дочь, и на этом все закончилось. 

Запомнился Т.Мироновой еще один случай. Ее соседка по коммуналке, медсестра Аня, сутками пропадала в госпитале, и девочка отоваривала ее хлебные карточки. 

- Как-то летом я выкупила Анечкин хлеб, а у нее был кусочек и еще довесок к нему, и девчонка, выше и больше меня, выхватила паек у меня из рук, - признается блокадница, – побежала к трамваю и запрыгнула в него. Люди, которые все видели, подбежали и остановили трамвай, забрали у нее хлеб и отдали мне. Но довесок она успела съесть. И мне было так нехорошо, неудобно: Аня ведь подумает, что это я его съела. 

Еще одна соседка, жившая одна, умерла и пролежала в своей комнате всю зиму – бригады, которые ходили по домам и выносили умерших, стали формировать только весной. 

 

Фашисты рассчитывали уничтожить город многочисленными пожарами и сбрасывали на Ленинград огромное количество «зажигалок» - зажигательных бомб. Пробивной силы килограммового снаряда хватало, чтобы прошить крышу, покрытую кровельным железом. И Тома вместе с оставшимися в доме мальчишкой и девчонкой то и дело забирались на крышу тушить «зажигалки». Если рядом стоял ящик с песком, пользовались им, а зимой спасал снег, который никто не убирал. Удивительно, но в дом нашей героини за всю войну не попал ни один снаряд, ни одна бомба, хотя вокруг все было в руинах. 

В домах не работало не только отопление, были отключены водопровод и канализация. На Неве, куда ленинградцы ходили по воду, погибло много детей. Вокруг проруби все обледенело, дети поскальзывались и падали в воду. Выбраться сами не могли, а вытаскивать тоже было некому – вокруг такие же ослабленные голодом и холодом люди. Мама нашей героини по возможности старалась привезти воду на машине и вывезти помои. В редкие дни отдыха устраивала «банный день». Вместе с дочкой ходила по воду, грела. Мылись сами, стирали одежду, наводили порядок в доме. 

Учиться Тома все же начала, вот только уроки проходили не в школе, а в подвале, где взрослые и дети находились часами, а иногда и сутками, спасаясь от бомбежек. Школьные дисциплины постигали в полутьме, холоде и сырости, писать учились на обоях. 

 

А в День Победы наша героиня горько плакала. По городу маршем шли военные, и девочка не сомневалась, что среди них обязательно идет ее папа. Купила мороженое, цветы и долго всматривалась в незнакомые лица, надеясь увидеть отца. Но все напрасно! В 1946 году узнать хоть что-то о судьбе мужа попыталась и Зоя Александровна. Вступила в конфликт с каким-то военным офицером и получила… десять лет тюрьмы. Это еще повезло, уверена моя собеседница – могли и расстрел дать. Так мама оказалась за колючей проволокой, а дочь – в детском доме. Через год Тому взяли ученицей на телефонную станцию. Поселилась в общежитии – в ее комнату заехали соседи, родители и пятеро детей. 

Маму освободили через восемь лет, в 1954 году. Оставаться в Ленинграде запретили, и вместе с дочерью она уехала на целину в Павлодарскую область. 

 

- Мы прожили там два года, но маме не подошел климат - бесснежная и холодная зима, жаркое и засушливое лето, - делится Тамара Александровна. – И в 1957 году по комсомольской путевке я приехала на стройку в Усолье. Мама, конечно же, со мной. Меня взяли в трест «Востоктяжстрой», в бригаду штукатуров, мама устроилась дворником. Помню, какие тяжеленные шланги таскали, я худенькая была, но как-то справлялась. Позже работала бригадиром, потом предложили перейти в учебный комбинат – обучать других. Но это оказалось совершенно не мое дело, и я ушла электриком в трампарк. Перед пенсией шесть лет отработала на Химпроме. Оборудования много, физически трудно приходилось, мне иногда и сейчас эта работа снится. 

 

В Усолье наша героиня встретила будущего мужа, Ким Прокопьевич работал инженером в «Востоктяжстрое». Супруги вырастили дочь Юлию, продолжением рода стали две внучки и два правнука. После смерти мужа Тамара Александровна живет одна, но родные постоянно звонят и забегают проведать ее.

 

Несмотря на солидный возраст, Т.Миронова никогда не выйдет из дома без макияжа или в домашней одежде. Как когда-то ее мама, она тщательно следит за своим внешним видом, а дома стоит целая «батарея» духов и туалетной воды. Она сама себе психотерапевт и прекрасно научилась самостоятельно справляться с плохим настроением и депрессией. Не сомневается, что так может каждый, если захочет. Помогает и осознание того, что нужна родным, что еще может им чем-то помочь. С удовольствием посвящает свободное время чтению книг, обожает французскую классику и всю жизнь мечтает побывать в Париже. А вот в город детства и юности ее совсем не тянет – с Ленинградом связаны не очень хорошие воспоминания. 

9 Мая в доме мамы, бабушки и прабабушки соберется вся семья. Для них это словно второй день рождения Тамары Александровны. Наверное, так оно и есть. И не только для этой семьи, но и для близких всех, кто выжил в той страшной, разрушительной битве, именуемой Великой Отечественной войной.