Не отпускающее ни на час чувство голода – главное воспоминание о детстве и юности героини наших «Усольских встреч». Ее сверстников сейчас называют детьми войны, лишенными не только счастливого, но и вообще детства. Вместо него были голод и холод, нищета и желание хотя бы раз наесться досыта. Больше в то время ни о чем не мечталось.
Думали только о еде
Тамара Пелевина появилась на свет в Кяхте, на границе с Монголией, в октябре 1937 года. И не одна – с разницей в несколько минут с ней родилась сестра-близнец Октябрина. Различала сестер только мама. Папа всегда спрашивал, где какая из дочек, а бабушка и вовсе воспринимала внучек как единое целое и называла обеих Тин-Том. К началу войны в семье военного росли уже четыре дочери. Старшей Ангелине было пять лет, младшей Вале – несколько месяцев.
‑ В первые месяцы после объявления войны семьи военных стали спешно эвакуировать из Кяхты, ‑ рассказывает наша героиня. – О судьбе отца мы не знали до конца 1945 года, а нас с мамой переправили в Улан-Удэ и пообещали, что вернемся домой не позже, чем через полгода. Но больше Кяхту мы не увидели. Поселили в бараке вместе с несколькими семьями других военных. Матери устроились на работу и по очереди сидели со всеми детьми, а в каждой семье трое-четверо было. У мамы пропало молоко, и младшая сестренка умерла от голода, кормить ее было нечем. А мы летом собирали все, что растет, а зимой выкапывали на полях оставшуюся с осени картошку. Этим и кормились. Потом нам предложили сортировать овощи на складе. Дети постарше, лет семи, обрезали ботву, а мы сидели на скамеечке и сортировали крупную и мелкую морковку – за чашку супа. Если ошибались и делали что-то не так, суп не давали. Немного выручала махорка, ее давали всем, и мама меняла ее на продукты. Мы пили керосин, однажды чуть не съели мыло – так хотелось есть.
Перед поступлением в первый класс у сестер отказали ноги. Мама пробовала возить их на учебу на санках, но от слабости девочки не могли сидеть за партами и падали. Как раз в это время пришло первое за пять лет письмо от отца, служившего в Иркутске, в котором он вызывал семью к себе. С большим трудом мама доехала до города, и папа сразу же положил дочерей в военный госпиталь, где они провели более полугода.
‑ Наверное, мы впервые поняли, что такое война, когда попали в госпиталь, ‑ признается Тамара Александровна. – Сегодня раненый диктует письмо домой и сообщает, что жив и скоро вернется домой, а завтра его выносят из палаты. Когда нас поставили на ноги, мы заходили в палаты к солдатам. Для нас сделали маленькие стульчики, мы забирались на них, чтобы нас видели, и пели детские песенки, «Эх, дороги!» и «Катюшу» ‑ их просили чаще всего. Раненые пытались нас угощать, но отец строго-настрого запретил что-либо брать, и мы всегда отказывались.
Голодное детство, голодная юность
Вскоре отца направили в Подмосковье, но он отказался, и его перевели в Усолье. Так семья оказалась в нашем городе. Поселили их в бараке на Каркасном. За стеной располагалась мастерская, где пилили лесоматериалы, и шум не прекращался целый день. Семью пожалели пенсионеры с улицы Горького, потерявшие на войне дочь и двух сыновей, и пригласили их жить к себе. Там хоть и было тесно, но не шумела пила. В комнате стояли только кровати, уроки делали на табуретке. К этому времени детей было уже четверо – после войны родилась еще одна дочь, Люда.
- Поднимала мама нас рано утром, до школы мы с сестрой по несколько часов стояли в очереди за хлебом в магазине на улице Мира, ‑ вспоминает моя собеседница. – Хлеб мы с сестрой не можем выбрасывать до сих пор – помним, как дорого он нам доставался, как его не хватало. Иной раз в школу голодные приходили и на уроках в обморок падали. В чувство приведут, водички дадут попить – и дальше учишься. На нашей улице находился колбасный цех. Как-то с подводы упал батон колбасы, а работник цеха даже не повернулся и поехал дальше. Мы подняли колбасу и счастливые принесли ее домой. Папа отругал и сказал, что мы не должны были нести колбасу домой, а мама потом по кусочку отрезала и нам давала.
Лишь к середине 50-х Пелевины перебрались в собственную квартиру в доме на втором участке – на шестерых им дали две комнаты из трех. Позже, когда съехала соседка, отдали и третью. Заехали только с железными кроватями, потом появился большой овальный стол. Денег ни на что не хватало. Как-то в квартиру забрались воры, украли новенькие валенки, и сестрам всю зиму пришлось бегать в школу в тоненьких ботиночках, для тепла наматывая на ноги газеты. Десятилетку удалось окончить только Ангелине. Октябрине и Тамаре после седьмого класса пришлось перейти в вечернюю школу и начать подрабатывать в артели «Наша сила», где шили рабочую одежду. Чтобы как-то различать девушек, одну направили в пошивочный цех, другую – в закройный. Октябрина в совершенстве овладела профессией и стала высококлассным закройщиком верхней мужской и женской одежды и легкого платья. Работала с одной примеркой, и клиенты к ней приезжали отовсюду. А артель сначала переименовали в мастерскую индпошива, потом – в ателье. Едва сестрам исполнилось 18 лет, как с них начали высчитывать налог за бездетность. Как и всех тогда, заставляли покупать облигации, делали вычеты на восстановление народного хозяйства, и в итоге от зарплаты оставались одни слезы.
Смысл жизни – в заботе о других
В 1963 году Т.Пелевина ушла на Химпром, работала наполнителем баллонов в кислородном цехе, затем аппаратчицей в цехе 2102. После ухода на пенсию не прощалась с работой еще восемь лет. И всегда активно занималась общественной работой в цеховом комитете, в профсоюзном, стала одним из первых членов женсовета Химпрома, созданного в 1965 году.
Так случилось, что личная жизнь у Октябрины и Тамары не задалась, и уже много лет они живут вместе, поддерживая и помогая друг другу. В 90-е годы им второй раз пришлось вспомнить о том, что такое голод.
‑ Как у многих в стране, тогда пропали все наши накопления, ‑ с горечью говорит Т.Пелевина. – Перестали давать пенсию, и жить нам стало совсем не на что. Неожиданно из Кемерово приехал двоюродный брат – мы перестали ему писать, и он заволновался. Увидел, что в доме нет почти ничего съестного, отругал нас, что не сообщили о своих трудностях, и накупил продуктов. Благодаря ему мы и смогли пережить то время.
Сидеть дома – занятие не для нашей героини, несколько лет она работает в городском Совете ветеранов. И дел у нее там хватает. Тамара Александровна ведет картотеку ветеранов Великой Отечественной войны, тружеников тыла, блокадников, узников концлагерей, а сейчас и детей войны. 9 Мая обязательно сопровождает ветеранов на праздничное шествие, накануне готовит поздравления и подарки. Успевает еще и трудиться в Совете ветеранов Химпрома, так что домой приходит только ночевать. Неутомимости, энергии и активности нашей героини можно только позавидовать. Она не жалуется на свои болезни и старается сделать жизнь окружающих ее людей ярче и интереснее, организовывая всевозможные поездки и экскурсии для ветеранов труда, праздничные вечера. А самое главное – чувствует себя нужной и востребованной. И в этом – ее счастье, смысл ее жизни.
Инна ПРОКОПЕНКО.
