Как мы спасали родителей

…Я сорвала цветки полыни, растерла их пальцами, вдохнула и разрыдалась. Горький запах травы отсутствовал. Сомнений не оставалось: ковид добрался и до нас.8 июля родители ходили в администрацию города. Мэр вручил им медаль «За любовь и верность» – они вместе 60 лет. Возвратившись домой, мы сфотографировали их на память. Они сидели рядышком – красивые и бодрые. Мы гордились своими родителями. А вечером у папы поднялась температура. Решили, что простыл. Накануне на даче окучивал картошку. На улице стояла жара. Он намочил футболку водой из колодца и надел, чтобы охладиться. Для пущего эффекта пил ледяную минералку. Так что температура была понятной.
Действовали по стандартной схеме: парацетамол + противовирусный препарат. Надеялись, что за пару дней пройдет. Однако температура 38 не спадала.
В понедельник я вызвала врача из поликлиники. Сказали: ожидайте в течение дня. Фельдшер с медсестрой пришли в тот момент, когда я выгуливала собаку. Разминулись минут на пять. Мама передала их слова: «У папы бронхит. Надо пять дней колоть антибиотики. Вот рецепт».
Я привыкла верить врачам. Купила препарат. Нашла медсестру. Уговаривала папу пить куриный бульон. С ложечки кормила мелко нарезанными яйцами и кашей. Температура не снижалась. Папа все время лежал.
Мама делала вид, что у нее все хорошо, но через несколько дней призналась: температура 38, сил нет, трудно дышать. Всю ночь сидела у открытого окна, утром попросила меня включить вентилятор.
Снова вызываем врача из поликлиники. Фельдшер с медсестрой пришли, когда я выскочила в аптеку. Столкнулась с ними уже в дверях, попросила взять мазок на ковид. Медики помахали перед моим лицом бумажкой со списком адресов, где их ждут, и задали неожиданный вопрос: «Зачем вы нас вызвали? Мы же у вас уже были!»
В тот момент я поняла: год пандемии участковых терапевтов ничему не научил. Они даже не усвоили главное правило, которое постоянно твердят министры здравоохранения России и Иркутской области: если температура 38 и выше держится три и более дней, надо делать анализ на ковид.А через несколько дней муж на работе обнаружил, что не чувствует запах деодоранта. Это вещество добавляют к газу, чтобы выявить утечку, если она есть. Деодорант пахнет так сильно, что его различают люди даже со слабым обонянием. Дома мы вместе нюхали алкоголь, духи, одеколон. Запах отсутствовал. Вернее, он был, только мы его не ощущали. Тогда-то и поняли: у родителей ковид. Надо срочно сдавать анализы и госпитализировать.
Муж помчался в поликлинику за больничным. Ему сказали:
– Сидите дома. К вам приедут специалисты брать мазок на ковид.
Супруг хотел сдать анализы за деньги. В поликлинике у него их не взяли. Не положено. Напомню, в Усолье есть только одна частная лаборатория, которая делает анализы, в том числе и на ковид. Мы хотели поехать туда с родителями. Позвонили, и оказалось, что там не берут мазки у людей с признаками заболевания.
Пришлось в третий раз вызывать на дом участкового терапевта. Нашла телефон главного врача больницы. Поинтересовалась, при каких симптомах фельдшер поликлиники должна взять мазок на ковид. Обрисовала ситуацию. Нам обещали помочь.
Организация сдачи анализов поразила неторопливостью. Сегодня медсестра написала направление. Завтра передала его бригаде, которая ездит по вызовам с набором для исследования. Послезавтра или послепослезавтра, если заявок много, бригада приезжает на дом и берет мазок. На следующий день приходит смс с результатом анализа. На все про все уходит 3-4 дня. У нас их уже не было.
Папа целыми днями спал. Температура после парацетамола снижалась ненадолго. Насильно впихивала в него еду. Самостоятельно он не мог даже пить. Хрипы, рвущиеся из груди, я слышала невооруженным ухом. Мама к тому моменту несколько дней уже ничего не ела. Она лежала под вентилятором и жаловалась, что ей не хватает воздуха. Обоим было день ото дня все хуже, и тогда я осознала: пора становиться взрослой и принимать решения за них. Ждать больше нельзя.
Госпитализировать родителей в ковидный госпиталь удалось только на 12-й день заболевания. Без анализов. Сатурация у папы к тому моменту была 82. Говорят, с таким показателем кладут в реанимацию.В приемном покое родителям дали кислородные концентраторы. Маме сразу стало легче дышать, она повеселела, и… ее не захотели принимать. Положительного результата на ковид у нас не было, сатурация была некритическая.
– Вы понимаете, что это ковидный госпиталь? – спросила нас девушка при оформлении истории болезни. Провела экспресс-тест и решила маму оставить.
Я все понимала, у меня самой температура держалась уже сутки. Пару недель была дикая слабость, усталость, апатия и сильная боль в спине. Я ничего не хотела. Кроме одного. Выходила на улицу с собакой, смотрела в небо и, обращаясь к Вселенной и Всевышнему, говорила:
– Пожалуйста! Не надо делать мне как лучше. Оставьте то хорошо, которое было. У меня скоро юбилей. Я хочу, чтобы родители в этот день были рядом. Это же и их праздник.
Чтобы узнать о самочувствии родителей от лечащих врачей, надо было заказывать звонок. Я делала это каждый день. Знакомая инфекционист, работавшая в другом ковидном госпитале, сказала, что этой возможностью необходимо пользоваться: врачи должны знать, что больные не одиноки, что ими активно интересуются родственники.
Папа был стабильно тяжелым. Без кислорода сатурацию не держал. Единственный компьютерный томограф в Усолье был сломан. Поражение легких медики определяли по рентгену. Папе ставили 80 процентов.
У мамы самочувствие менялось по нескольку раз за день. Она то радостно рассказывала о соседках по палате, то не понимала, что происходит. Вирус долбанул ей по сосудам. Лечение скорректировали. Мама начала жаловаться на боль в горле. Просила принести ей ингалятор, потому что стало больно глотать. Время передачи посылок уже прошло. Я пыталась связаться с врачами. Номер, с которого они звонили, не отвечал. Телефон, по которому мы оставляли заявки на разговор с доктором, был недоступен. На горячей линии по коронавирусу областного Министерства здравоохранения выслушали и записали данные пациентов. А мама не могла уснуть, горло болело нестерпимо. Она просила помочь медсестру, звонила в «скорую помощь» и службу спасения. В 5 утра позвонила моей старшей сестре. Сестра примчалась к госпиталю. Двери закрыты. Свет горит только в реанимации. Достучаться ни до кого не смогла. Ходила вокруг здания и молилась. К утру горло мамы распухло так сильно, что врачи диагностировали отек Квинке. Позже оказалось, что произошло кровоизлияние. Те сутки мама вспоминает с содроганием и признается: «Это был ад!»
У меня в тот момент уже имелся положительный анализ на ковид, но в госпиталь меня не положили: состояние некритическое, можно лечиться дома.В стационаре родители провели 20 дней. Врачи по телефону повторяли одну фразу:
– 83 года. Поздняя госпитализация. Понимаете?
Я все прекрасно понимала, в том числе и то, почему госпитализация была такой поздней, но надеялась, что родители справятся. У них хорошая наследственность. Они никогда не курили. Сахарного диабета нет. Жажда жизни огромная. Картошка посажена.
За то время, что родители болели, в их подъезде на 18 квартир похоронили трех пожилых женщин. Нам с сестрой повезло: мы продолжаем оставаться детьми, наши родители выжили. Нам дали возможность их долюбить, договорить, дослушать, дозаботиться. Мы постараемся этот шанс не упустить.
Галина ЛЕМЗЯКОВА,
ул. Стопани, 85.
Фото автора.