Живёт в «красной зоне» пульмонолог Рита Колпатчикова

– Когда я пришла, в госпитале был полнейший хаос: ни оборудования, ни персонала, море больных и жалоб со стороны пациентов, их родственников, – возвращается мысленно на год назад доктор. – Я сначала даже пожалела, что согласилась, но потихонечку все разгребли, и 26 октября открылись. Вначале в помощь дали двух врачей из Белореченского госпиталя. На 80 больных три врача! Через две недели врачи сами заболели коронавирусом, и нам стали давать специалистов из разных отделений. Постепенно отладили работу, вошли в ритм. Тяжелее всего было психологически – делаешь все, что от тебя зависит, назначаешь необходимое лечение, а люди умирают и умирают. Я плакала от бессилия. За 30 лет работы у меня не погибло столько пациентов, сколько за год в госпитале. 

Небольшой лучик света в потоке жалоб (не приняли передачу, хотя опоздала всего на пять минут; назначили не то лечение, какое я хотел) – искренние и душевные благодарности выздоровевших пациентов. Одна из них стоит в рамочке на рабочем столе доктора, поднимая дух, когда сил уже не остается. 

Почти все врачи «красной зоны» переболели ковидом, за исключением трех человек, включая и Р. Колпатчикову. Хотя заведующая ковидным отделением сама ведет пациентов реанимации и смотрит тяжелых больных, если есть что-то непонятное в течении болезни. Свободного времени практически нет, единственный выходной – суббота, на работе зачастую приходится задерживаться до семи-восьми часов вечера, оставаться на ночные дежурства. 

– Если в пульмонологии я общаюсь с пациентами лицом к лицу, то там и конфликтов никаких не возникает, – делится Рита Фёдоровна. – Можно посидеть рядом, поговорить, у больного и вопросов потом никаких нет, и настроение улучшается. А здесь постоянно в камуфляже ходишь, поэтому такой возможности нет. 

Родилась гостья наших «Усольских встреч» в селе Хайте, но в первый класс пошла в поселке Тайтурке, куда переехала семья. Папа работал строителем, мама – станочницей на деревообрабатывающем заводе. По стопам отца пошел и старший брат Риты Колпатчиковой Сергей. Сначала девочка окончила восьмилетку, а в старших классах училась в десятилетней школе. 

– В восьмилетней школе классным руководителем у меня была учитель химии и биологии Раиса Михайловна Степанова, мама будущего актера Юрия Степанова, – рассказывает врач. – Юра, он на три года младше, вместе с нами участвовал во всех мероприятиях, ездил на экскурсии. Коммуникабельный, веселый, артистичный мальчишка. Один из моих одноклассников с ним сдружился и общался до его гибели. Раиса Михайловна – энергичная и деятельная, спортивная, каталась на лыжах, в любой момент была готова подставить плечо и в нас воспитывала дух взаимовыручки. 
В десятилетнем возрасте Рита упала с дерева и повредила ногу. Врачи поставили ей неверный диагноз, назначили неправильное лечение и довели до сепсиса – некоторое время девочка балансировала между жизнью и смертью. До окончания школы она ходила с костылями, с ними приехала поступать и в Иркутский медицинский институт. Но не прошла медкомиссию. И решила подать документы в «политех» на архитектурный факультет – в школе оформляла стенгазеты, срисовывала в тетрадь по литературе портреты поэтов и писателей и была уверена, что очень неплохо рисует. Но, к своему удивлению, экзамен по рисунку завалила. 
Год для учебы был потерян, и выпускница стала учиться ходить без костылей. Двоюродная сестра устроила ее санитаркой в детское отделение больницы в поселке Михайловке. Там она познакомилась с педиатром Александром Разумовским, которого и выбрала героем сочинения при поступлении в медицинский вуз на следующий год. И еще больше уверилась в мысли, что станет врачом. Но только не детским. 
– С детьми, особенно маленькими, тяжело – они не могут объяснить, что и где у них болит, – считает моя собеседница. – И я решила, что не справлюсь, не смогу разобраться, что с ребенком, поставить правильный диагноз. Как понять, отчего малыш плачет? Я была уверена, что с взрослыми в этом смысле проще, но оказалось, что далеко не всегда все так просто. 

Через год Рита все-таки поступила в мединститут. Активную девушку выбрали комсоргом курса, однокурсники относились к ней с уважением, как и одноклассники в школе. После пяти лет учебы на факультете «Лечебное дело» она выбрала для углубленного изучения в субординатуре направление терапии. 
Будущих терапевтов в тот год почти всех отправляли по распределению в Туву. Однако у тайтурчанки на тот момент заболела мама, и ей дали направление в Усолье, в медпункт завода горного оборудования. 1 сентября 1990 года новоиспеченный терапевт приехала в ЦРБ, к главному врачу Владимиру Бабкину. Тот посмотрел документы и направил терапевта в… медсанчасть Химпрома, решив, что в заводском медпункте ей делать нечего. 
– Люди в то время приходили в медсанчасть, получали от Химпрома квартиры и увольнялись, – вспоминает Рита Фёдоровна. – Зарплату платили невысокую, и никто не задерживался. Моим наставником стала терапевт Алевтина Витальевна Поздеева. Мне дали половинную нагрузку – 12 пациентов, параллельно я проходили интернатуру. В пульмоотделении на 60 коек вообще никого не было – ни заведующей, ни врачей. Я сдала интернатуру, и меня направили в пульмонологию. Здесь я и осталась. Свою работу люблю, она доставляет мне удовольствие. 
Отделение в те годы не пустовало. Лежали пациенты с бронхитом, пневмонией, бронхиальной астмой – она тогда плохо поддавалась лечению. Часто попадали в отделение больные с интерстициальным поражением легких – люди, работающие со стекловатой, пластиком, аммиаком. Микрочастицы этих веществ поражают легочную ткань, вызывая приступы, похожие на астму. И часто медики считали, что это бронхиальная астма, так как заболевание плохо диагностировалось. В последние годы, кстати, пульмоотделение сокращено в два раза, но пациентов в нем по-прежнему хватает. 

Единственный выходной в неделю – субботу – наша героиня посвящает маме, которая живет в Тайтурке. Дочь привозит продукты, помогает убраться, а летом еще и огородом занимается. Разговаривая с растениями, Р. Колпатчикова расслабляется и забывает о том, что она врач. 
–В отпуске мне всегда хочется сменить обстановку и куда-нибудь уехать, – признается заведующая ковидным госпиталем. – В августе нынешнего года я с родственницами ездила в Крым. Мы заранее купили билеты до Севастополя, и этот город мне особенно понравился – красивый, чистый, с множеством парков, в едином архитектурном стиле. Побывала я в Таиланде и Китае, но там настолько отличный от нашего менталитет, что больше десяти дней в тех краях я не выдерживаю. 
Прошлый Новый год доктор встретила на работе, в «красной зоне», однако традиционно празднует его в Тайтурке, у мамы. В этот раз в гости из Новосибирска приехала дочь Анастасия, и мама взяла небольшой отпуск на семь дней, чтобы побыть с самыми близкими людьми, навестить родных в Иркутске и Ангарске. И это будет для нее самым лучшим новогодним подарком. 
Инна ПРОКОПЕНКО.
Фото автора и из архива Р. Колпатчиковой.