Ребёнка спас на войне защитник Сталинграда Степан Жарков

Хочу рассказать о своем отце. Мой папа, Жарков Степан Александрович, коренной сибиряк, родился 16 сентября 1905 года в Кемеровской области и был девятым ребенком в многодетной семье. Рос, как все мальчишки, иногда бедокурил, в наказание за что отец ставил сына в угол на горох или спускал на ночь в подпол. После школы - армия, затем – кадровая служба в НКВД города Иркутска, где папа оставался до самой войны.

В 1930 году по служебным делам своего ведомства отец приехал в Тайтурку и встретил 18-летнюю голубоглазую девчонку с русыми косами – Праню Нефедьеву. С первой встречи и до конца жизни его сердце было отдано только ей. Девушка прекрасно пела на клиросе в церкви, чем еще больше покорила будущего мужа. Вместе родители прожили 55 лет, воспитали четверых сыновей и двух дочерей.

Когда началась война, моего папу, как и многих других отцов и сыновей, призвали на защиту Отечества, защиту своих семей. Прежде чем бросить сибиряков во фронтовое пекло, в течение некоторого времени их учили всем премудростям военного дела на станции Мальта: атаке со штыком и без него, рукопашному бою, ходьбе на лыжах и многому другому. После длительной подготовки бойцов 321-й сибирской стрелковой дивизии в товарных эшелонах повезли навстречу войне. Ехали на защиту Сталинграда, тракторного завода, который с начала войны перепрофилировали в танковый завод.

Отец много раз ходил в разведку в паре со снайпером-бурятом, который до войны занимался охотой и попадал белке в глаз. На войне же ему пришлось снимать немецких снайперов-«кукушек» - так называли тех, кто стрелял с деревьев или из укрытий. Перед наступлением все лежали в окопах: военная дисциплина, порядок, тишина… Тишина такая, что слышно, как мышь пищит. В конце 1942 года началась Сталинградская наступательная операция. Наступление началось на рассвете. Перед бойцами стояла задача занять противоположный берег Волги. Наши сибиряки по первому льду цепями бежали в полном обмундировании, выдерживая дистанцию. Для бесшумного и безопасного передвижения к обуви привязывали солому. В этом переходе многие погибли, не успев сделать ни единого выстрела – утонули, так как лед был тонкий, с полыньями. Но фашистов застали врасплох, рукопашным боем и штыками отбили берег Волги.

Враг не желал отступать. Земля и небо смешались, превратившись в кромешный ад из крови, боли, стонов, лязга железа. Перед своими рядами немцы гнали толпу мирных жителей из числа местного населения – стариков, женщин и детей. Во время одной из передышек между боями наши солдаты услышали душераздирающий плач голодного ребенка. Маленький беленький кулек лежал рядом с убитой матерью. Командир дал приказ спасти малыша любой ценой. Бойцы предприняли несколько попыток вынести ребенка из-под огня. Фашисты убили одного, второго… Они затеяли своего рода игру с противником: давали бойцу подползти к ребенку, а потом отстреливали. Мой отец был седьмым. За время ожидания своей очереди он приготовил крючок из колючей проволоки и пополз по-пластунски, как змея. Не доползая до младенца, протолкнул крючок по земле, не поднимая рук, и зацепил кулек с ребенком. Потом отполз к окопу и подтянул за проволоку драгоценный живой сверток. Так, перехитрив неприятеля, с божьей помощью мой папа спас жизнь крошечной девочке.

Потом было еще много боев, шли в атаку за Родину, за Сталина… Смешались дни и ночи, а бойцы потеряли счет дням. Фашисты все-таки достали отца – с неба, тяжело ранив во время бомбежки. С контузией, раздробленной рукой и открытой раной живота его привезли в новосибирский госпиталь. Руку собирались ампутировать, но папа не позволил это сделать. Не хватало врачей, санитарок, медикаментов. Раненого оставили умирать в коридоре, из раны по руке ползли черви. Это страшная правда о войне, но и там случались чудеса.

Им для отца стал приезд проверяющего. Проходя рядом, врач бросил мимоходом: «А этот что у вас тут лежит, быстро на операционный стол!» Этот чудо-хирург удачно прооперировал папу, сложил кости, «собрал» руку. Хоть и не на 100 процентов рабочая, но рука осталась при теле и при деле. Мой папа – мастер на все руки: и столяр, и плотник, и парикмахер, и сапожник, и гармонист. Играть на гармони выучился сам. Пел нам старинные песни: «Подгорная», «По Дону гуляет», «Сиротинка», «По диким степям Забайкалья». А после к ним добавились песни военного времени: «Бьется в тесной печурке огонь», «Смуглянка», «Черный ворон», «Враги сожгли родную хату».

Я рассказала только небольшую часть жизни отца на войне, хотя говорить можно много. Эту трагическую страницу фронтовики старались не вспоминать, но забыть такое невозможно, ведь это наше прошлое, прошлое СССР. Мой папа награжден медалями «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией», «За отвагу» - эта медаль, к сожалению, утеряна. В 1947 году государство всем инвалидам войны выделило ссуду на строительство домов. И наш отец тоже построил дом, в котором сначала росли все шестеро детей, а потом женились. Здесь росли внуки и правнуки. И папа все время что-нибудь мастерил для семьи: табуреты, люльки, шкафы, диваны.

Отдельно хочу сказать о маме и обо всех женах и матерях, которые своим ожиданием спасали мужей и сыновей, трудились в тылу, приближая День Победы. Выживали, как могли. Выращивали картофель, когда он заканчивался, ели очистки, траву, собирали в поле колоски. Так мама уберегла от голодной смерти двухлетнюю дочь и сыновей семи и девяти лет.

Наши родители продолжаются в шестерых детях, 12-ти внуках и 18-ти правнуках. И они тоже унаследовали золотые руки отца и деда. Построили свои дома сын Виктор и внуки Александр и Андрей. Мастер в строительном деле внук Борис, а внук Владимир прекрасно разбирался в автотехнике. Моего папы, Жаркова Степана Александровича, не стало 8 марта 1985 года. Но живы его дела, и жива Отчизна по имени Россия.

Людмила ТРУТНЕВА (ЖАРКОВА).

Фото из архива семьи Жарковых.